Первая встреча с Димашем Ахмедовичем Кунаевым у меня произошла в начале 60-х годов в здании правительства на совещании, которое проводил Д.А. Кунаев по вопросу строительства зданий на Коммунистическом проспекте г. Алма-Аты.
Это совещание было знаковым для меня. На нем решались вопросы обеспечения строек сборными железобетонными конструкциями, ранее неизготавливаемыми в Казахстане.
Я в то время работал директором завода железобетонных деталей и конструкций треста «Средазэнергострой» в Октябрьском р-не (пос. ГРЭС).
В то время это был строящийся завод, но нам поручали осваивать на открытых площадках новые конструкции для строительства тепловых электростанций.
Проектировщики и архитекторы г. Алма-Аты (Деев, Каланов) предложили Д.А. конструкции колонн и ригелей, применяемых в строительстве тепловых электростанций, для застройки многоэтажных зданий разного назначения в г. Алма-Ате. В то время разворачивались стройки тепловых электростанций: Алма-Атинской
ГРЭС, Ермаковской ГРЭС, Павлодарской и Экибастузской ТЭЦ. Наш завод эти сложнейшие по тем временам колонны и ригели и другие конструкции изготавливал для этих строек. До этого совещания меня вызывали в горком и обком партии секретари Бектемисов и Клинков для решения вопроса поставки этих конструкций, я наотрез отказался, т.к. срывалась поставка этих конструкций на стройки вышеуказанных электростанций.
На совещание в Дом правительства были приглашены все строительные министры. Увидев в приемной меня до начала совещания, Клинков пригрозил, что “уйдешь отсюда без партбилета”.
На совещании докладывал о ходе строительства в целом по Алма-Ате секретарь горкома Бектемисов Анет Иманович. Совещание длилось долго, тяжело, всего везде недоставало, планы и графики «трещали но швам». Д.А. внимательно слушал, не перебивая Бектемисова, был спокоен, выдержан.
Дошла очередь до моего завода. В это время зазвонил ВЧ телефон, Москва. Был объявлен перерыв.
С перерыва мы стали входить в кабинет. Д.А., стоявший у окна, подозвал к себе Бектемисова. Что-то стал ему говорить, Бектемисов кивнул в мою сторону и подозвал меня к окну. Д.А. подал мне руку, тепло поздоровался, повернулся лицом к стеклу, и, показывая на Коммунистический проспект, где был котлован сказал: «Вот это начало застройки высотными зданиями Алма-Аты, через 10-20 лет Алма-Ата будет красивейшим городом, ваши дети и внуки будут помнить, что вы для них сделали». Говорил это он нам с Анетом, держа свои руки на наших плечах.
Бектемисов продолжил свой доклад, смягчив мой отказ, что мы еще раз будем рассматривать вопрос изготовления строй - конструкций. Д.А. спросил меня, откуда я родом. Я ответил на чистом казахском языке: «Менін туған жерім Қазақстан». Д.А. улыбнулся, тепло, по-отечески спросил: “Что ты худой такой?" Я ответил: “Такова конструкция!".
Д.А. обратился к сидящему на совещании моему шефу управляющему трестом «Средазэнергосторой», члену ЦК Компартии Казахстана Иевлеву Глебу Ивановичу: «Ты загонял Красикова, завод не достроил, заставляешь работать в цехах без кровли в 3 смены. Так нельзя! Дать указание Красикову подготовить мероприятия, Иевлеву решить все вопросы по окончанию строительства завода, поручить своим строителям работать в 3 смены, так же, как работают заводские рабочие".
Это совещание дало мне путевку к началу длительного периода моей совместной работы с Д.А. по строительству объектов в Алма-Ате, а в дальнейшем и в Казахстане.
Последующие годы моей работы в той или иной степени были связаны с частым общением с Д.А. и никогда, ни при каких обстоятельствах он не повышал голоса, хотя временами можно было нам и наподдавать, поскольку того заслуживали.
Почему это совещание назвал «знаковым»? Пророческие слова Д.А, воплотились в наших делах. Таких, как я, были сотни руководителей, нас воспитал и научил жить и работать Д.А.
Многие прошли путь от рядовых инженеров до руководителей крупнейших подразделений промышленности, строительства, транспорта, связи и др. отраслей народного хозяйства Казахстана.
Кадровая политика Д.А. была продуманной и эффективной, подбор и расстановка руководителей в основном велись из граждан Казахстана, зарекомендовавших себя грамотными, честными людьми. Просматривая списки руководителей тех лет, ясно видно, что учитывался национальный состав, как то: если первый руководитель казах, то второй русский, и наоборот. Заканчивая говорить о первой нашей встрече с Д.А., хочу подчеркнуть его умение заинтересовать собеседника, привлечь на свою сторону и направить его деятельность на дело служения.
Все 60-е годы я работал на заводе и в тресте «Средазэнергострой» на строительстве теплоэлектростанций, городов и рабочих поселков со всем социально-культурной инфраструктурой (жилье, больницы, детсады, школы, клубы, дворцы культуры и многое др.). В этот период я несколько раз встречался с Д.А. на Джамбулской ГРЭС, Алма-Атинской ГРЭС, Ермаковской ГРЭС, Экибастузской ГРЭС, Карагандинской ГРЭС. Его всегда сопровождало высшее руководство строительными комплексами, министр энергетики и др. (Батуров, Коркин, Смирнов, Хохлов, Иевлев, мой непосредственный начальник). Мы, молодые строители, сопровождали своих шефов в составе группы, участвующей в осмотре объектов, и старались меньше попадаться на глаза начальству (меньше наподдадут). Было насколько случаев когда Д.А меня замечал, подзывал, здоровался всегда за руку. Положив руку на мое плечо, полушутя-полусерьезно спрашивал: «Ну, как? Даешь железобетон Клинкову и Бектемисову для Алма-Аты?». Внимательно посматривал на моего управляющего трестом, а тот прекрасно понимал, что речь идет о моем заводе, а к 1967 г. обо всех заводах треста, которые были построены в Караганде, Ермаке, Павлодаре, Фрунзе (Киргизия), Шидерты (Карагандинская обл.), и руководить этими заводами было поручено мне — в 1967 г. меня назначили не без ведома Д.А. заместителем управляющего трестом «Средазэнергострой».
К концу 60-х г. только на предприятиях нашего союзного треста, где кстати работало около 10 тыс рабочих и инженерно - технических работников, выпускалось продукции на миллионы рублей, десятки тысяч кубометров высококачественного железобетона, тысячи кубометров керамзита, перерабатывалось десятки тысяч кубов древесины.
Это обеспечивало ввод в срок энергетических мощностей в Казахстане и Средней Азии. Что касается указаний Д.А. по снабжению г. Алма-Аты, я обеспечил для нее поставку тысячи кубометров железобетонного керамзита, деревянных изделий.
Без поддержки Д.А. и его постоянной заботы о строителях (знаю сотни примеров) было бы очень трудно решать задачи, а порой и невозможно было их решить и вообще. В таких же условиях работали и остальные строительные ведомства Казахстана, и также при ежедневной поддержке Д.А. решали свои задачи по строительству нашего любимого города.
По итогам 10-летней работы в тресте «Средазэнергострой» я был (не без ведома Д.А.) награжден орденом «Знак почета».
В начале 1970 г. меня к себе вызвал секретарь по строительству Иксанов Мустахим Белялович и после продолжительного разговора сказал мне, что Д.А. предложил назначить меня начальником СМУ ХОЗУ Совета Министров КазССР.
Я вначале обиделся, т.к. меня готовили на управляющего трестом или руководителем стройки электростанции за рубежом. Иксанов позвонил Д.А. и сказал, что я отказываюсь. Телефонный разговор был коротким. Иксанов передал мне, что через 10 мин Кунаев нас пригласит, а я должен подумать.
Через некоторое время нас пригласили к Кунаеву, в кабинете сидел начальник ХОЗУ Совмина Бабкин Николай Ефимович. Д.А. встал, за руку поздоровался со мной и, положив руку на мое плечо, сказал:
- Помнишь наш разговор о строительстве зданий напротив Дома правительства (это здания Министерств, обкома партии и проектного института), они стоят на твоем железобетоне.
- Ты знаешь Николая Ефимовича?
-Да.
- Вот я ему рекомендован взять тебя к себе, помогать вести строительство сложных и важных объектов в г. Алма-Ате.
- Нет, мы все тебе будем помогать. Приедет из командировки Ашимов Б.А.(Предсовмина), ему будут даны поручения. Со стороны ЦK партии поручается Иксанову и Жукову (зав. отделом промышленности), меня беспокой без стеснения, звони, заходи в любое время, а в отношении того, что переводим с руководителя треста в начальники СМУ, это ненадолго, мы этот вопрос с Бабкиным обговорили.
Итак, вторая знаковая встреча с Д.А. закончилась новым заданием для меня на ближайшие 10 лет — с 1970 по1980 г.г.
Забегая вперед, хочу отметить, что за эти годы было построено все, что Д.А. наметил, а также и многое дополнительно, как тогда диктовали время и жизнь.
Во всех наших строительных делах в этой десятилетке активно нам помогали Гончаров Леонид Борисович и Бекбулатов Шамиль Хайруллович (Министерство автодорог), а также Бектемисов Анет Иманович. к тому времени он был уже председателем Госстроя Казахстана, конечно, не без участия в его продвижении Д.А.
Шло время и вот моя третья знаковая встреча с Д.А.
В 1972 г. в марте месяце было закончено строительство за 1 год и 3 мес (рекордный срок) Дома Дружбы с зарубежными странами. Д.А. предвидел еще в начале 1970 г., что Казахстан выйдет на связи с зарубежными странами и потребовал построить Дом Дружбы ускоренными тепами, что и было сделано. К моменту сдачи его в эксплуатацию в Казахстане находился Брежнев Л.И. и Д.А. пригласил его осмотреть Дом Дружбы. Показывать должен был Бабкин вместе со мной. В последний момент Д.А. прислал на стройку работника ЦК и передал, что Бабкина не будет, показывать поручено мне. Впервые мне пришлось лично сдавать объект Д.А.(он всегда лично сам принимал все важные объекты), но еще и в присутствии Брежнева, честно говоря, у меня «поджилки тряслись».
Подъехали правительственные машины, я подошел к выходившим из машин, Брежнев спросил у Д.А.:
-Где Николай? (Это он спросил про Бабкина?).
Д.А.ответил:
- Николай Ефимович выполняет Ваше поручение. Показывать объект будет его зам по строительству.
Хотя я еще в то время был начальником СМУ ХОЗУ Совмина, мне все стало понятно: Д.А. еще полтора года назад мои кадровые дела продумал.
На следующий день вышло постановление Совмина о назначении меня замначальника ХОЗУ Совмина.
После отъезда Брежнева Д.А. вызвал Бабкина и меня с предложениями по укреплению и расширению СМУ и РСУ ХОЗУ.
Я попросил пригласить на совещание первого секретаря горкома Мочалина, председателя горсовета Дуйсенова, Бектемисова, Копанона. Мои предложения Бабкин положил на стол Д.А., тот бегло их просмотрел и, взглянув на меня и улыбнувшись, начал давать задания всем присутствующим. Я понял что означала улыбка Д.А.: мол, ты этими мероприятиями прижмешь их за то, что они “горожане”, так тогда называли городское начальство, хотели в 60-е годы подставить тебя.
Надо отдать должное, несмотря на мягкость гона и отеческое отношение ко всем собравшимся на совещании, чувствовались уверенность и профессиональное знание рассматриваемых вопросов самим Д.А., поэтому все поддерживали его и старались, даже через не могу, все делать не за страх, а за совесть и уважение к нему.
Мы часто стали встречаться с Д.А. на приемах, торжествах, по долгу службы бывал дома у Кунаева, познакомился с женой Д.А. Зухрой Шариповной. Она меня очаровала своей улыбкой, легкостью движений, была приятной и умной собеседницей. Она никогда не отпустит тебя, не предложив чая, а в торжественные дни и рюмочки спиртного.
За 70-е г.г. мы силами ХОЗУ, а также с подрядчиками и субподрядчиками (Минтяжстрой, Минмонтажспецстрой, Минавтодор, “Трансстрой”, “Главалмаатастрой”), где ХОЗУ выступало в роли заказчика, построили важные объекты для города и республики: пристройку к Дому правительства, здание Постпредства в г. Москве.
Несмотря на колоссальные нагрузки по работе, Д.А. часто интересовался ходом строительства, посещал наши объекты, помогал во многих вопросах, бывало и подтрунит по-отцовски. После каждой такой встречи с ним чувствовали прилив сил и желание работать и работать. А результат - стройки идут и объекты сдаются.
Не все в эти годы было гладко. В мае 1975 я попал в автоаварию, лежал в больнице 4-го Главного управления. В поликлинике Бабкин встретился с Д.А. и рассказал, что я в больнице и причину моего там пребывания. Д.А. послал его за фруктами и затем оба зашли в мою палату. Пожелали мне выздоровления и быстрей выйти на работу. Но врачи говорили в кулуарах, что я поднимусь, но работать на такой работе смогу вряд ли. Через месяц, немного прихрамывая, я был уже на работе. Все последующие годы я всегда чувствовал поддержку и помощь по многим вопросам, в том числе и в личной жизни, от Д.А.
Стали приближаться сложные и бурные 80-е г.г. В конце 70-х уходит в мир иной Бабкин, осиротело Хозяйственной управление Совета Министров. У нас было 3 заместителя, рекомендовали меня на должность начальника ХОЗУ, а ряд товарищей предлагали второго зама — Лысого А. В. Когда я узнал об этом, я позвонил Ашимову Б.А. и просил его снять мою кандидатуру, а дать мне работу по специальности строителя. Д.А говорил мне, что он несколько раз хотел повысить меня в должности по строительству, но Бабкин просил его не делать этого, да и сам Бабкин говорил мне, вот я умру, тогда иди на большие стройки. Вскоре меня назначили начальником “Главалмаатастроя”. До меня там перебывало за 5 лет 5 начальников. Через несколько дней меня вызвал Д.А. и задал вопрос: “Почему в Главке не задерживались начальники?” Я ему ответил, что руководителя 35 тыс коллектива может вызвать к себе в кабинет любой чиновник, вплоть до секретаря райкома или председателя райисполкома, а также трепка нервов в своем министерстве - Минтяжстрое. Кунаев задал второй вопрос: “А что надо сделать?”.
В это время я понял, что настал час, когда “Главалматастрой” можно поднять из лежачего положения и положил на стол мероприятия, над которыми я просидел 2 суток, по нескольку раз их перепечатывая. В них было много вопросов, но главное:
а) вывести “Главалмаатастрой" из подчинения Минтяжстроя, придать статус министерства и ввести в состав Совета министров, непосредственное подчинение начальника Главка Председателю Совмина;
б) включить отдельной строкой в Госплане и Госснабе СССР ежегодное выделение материальных ресурсов и капвложений для “ Главалмаатастроя".
Первый вопрос был решен в течение 3-х дней, второй Д.А. решил с Брежневым и. начиная со 2 половины 1980 г., мы получали ресурсы и деньги из Москвы. Для меня наступили, как сейчас говорят, “тяжелые времена”. Но повседневная помощь, которую оказывал мне Д.А., придавала силы и дала возможность нашему коллективу за 7 лет сделать очень много, в 2 раза больше, чем за тот же период 70-х г.г. Были построены телевизионная башня, Музей республики, Дворец пионеров, гостиницы, десятки детсадов, больницы, поликлиники, комплекс Госуниверситета, фабрики, миллионы кв. метров жилья и мн. другое.
Димаш Ахмедович был Великим Строителем. Такие люди рождаются раз в несколько сот лет. Последний раз мы с ним встречались у меня на работе за месяц до его смерти. Он приезжал с охранником, был бодрым, как всегда, тепло, по-отечески разговаривал, мы походили по территории моей фирмы (по иронии судьбы — это ранее была производственная база Управления ЦК Компартии Казахстана, а строил эту базу “Главалмаатастрой”).
После осмотра мы сели за стол в небольшой комнате отдыха, попили чай, выпили по маленькой рюмочке коньяка, и он уехал.
2267